Они уходили на войну, мальчики рождения середины двадцатых, со школьной скамьи, ещё не изведав прикосновенья девичьих губ, оставляя после себя пустую тишину коммуналок, пыльных и шумных дворов. Дети военного поколения – не всем было суждено вернуться назад.

Лейтенанта Николая Тютина смерть поманила, задев холодным крылом, и продолжила свою страшную жатву. До победы над Германией оставались считанные дни...

Уже 3 июля после обращения к народу Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина – «братья и сестры», вся школа села Лысцево, что под Бронницами, отправилась в столичные Сокольники записываться в народное ополчение. Юноши горели желанием встретить, опрокинуть и обратить врага в бегство. И никто не сомневался в быстрой победе.

Комсомолец Николай Тютин вполне разделял настроение товарищей. Ведь все вместе они прошли школу начальной военной подготовки, а Тютин обучался ещё и азам миномётного дела под руководством военрука, присланного Бронницким военкоматом.

В тот первый раз Тютин, которому не исполнилось и семнадцати, строгий отбор не прошёл по возрасту. Его очередь подошла в октябре 1941 года, когда немцы полукольцом вплотную подошли к Москве.

Думаете мобилизованного Тютина, как он мечтал, бросили на передовую? Как бы ни так. Дали в руки лопату и отправили рыть оборонительные укрепления, растянувшиеся по линии: Кашира – Малино – Бронницы – Раменское.

Потом была 21-я дивизия народного ополчения, с боями и потерями отступавшая до Каширы. Здесь требовалось наконец остановиться и пополнить изрядно поредевшие боевые ряды новобранцами, ещё не обстрелянными, не нюхавшими пороха.

Так как миномёты в вооружении дивизии отсутствовали как боевая единица, а мины Тютин в бытность обучения миномётному делу в руках держал, командиры рассудили и зачислили рядового необученного в отдельный сапёрный батальон.

В атаки сапёры не ходили, но исползали на животе весь передний край, минируя проволочные заграждения, подходы к окопам, ежеминутно рискуя попасть в прицел немецкому снайперу.

В апреле 1942 года батальон получил боевое крещение где-то в Калужской области. Немецкие танки, прорвав наши боевые порядки, утюжили окопы, перемешивая землю и истерзанные тела. Отбивались наши воины бутылками с горючей смесью как попало. Бутылки летели и в своих, и в чужих.

Тютину повезло, он остался жив в своём первом бою: танковый трак оставил лишь отметину на его правой ноге, а своя же «горючка» – обширнейший ожог.

Впереди ожидало почти полугодовое лежание в госпиталях. После излечения Тютина ждал 50-й учебно-миномётный полк, а оттуда новоиспечённого сержанта отправили в Житомирское военно-пехотное училище, дислоцировавшееся в Казани. После оборонительных боёв на восточном направлении и отступлений в нём от личного состава осталось 16 курсантов. В училище готовили и миномётчиков по ускоренной программе.

Боевого опыта пришлось набираться уже на 1-м Белорусском фронте, куда был переброшен весь личный состав. Там по распределению младший лейтенант Тютин был сначала направлен в 77-ю гвардейскую дивизию, входящую в 69-ю армию, стоявшую в районе Чернигова, с которой и прошёл свой боевой путь до конца.

Под началом командира батареи 82-миллиметровых миномётов Тютина было немногим более 20 бойцов, многие из которых годились ему в отцы. Решая стратегические и тактические задачи, батарея зарывалась в землю сразу после первой линии окопов, чтобы по пристрелянным ориентирам, обычно перед атакой, разить врага навесным огнём.

Горек хлеб миномётчика, но и у артиллериста или пехотинца он не слаще. Станина или плита, двунога, ствол – в общей сложности набегало порядка 70 килограммов, плюс мины, каждая весом 3 килограмма. Всё это железо боевому расчёту приходилось таскать на своих плечах, как говорили, пехом в стужу, жару и дождь. А расчёт из пяти человек: наводчик, заряжающий, снарядный и два подносчика.

И в горячке боя эта пятёрка должна была действовать, как единый, отлаженный механизм, не терять головы. Случаев, когда заряжающий досылал в ствол очередную мину, не убедившись, что предыдущий снаряд ушёл из ствола, было предостаточно. Заканчивалась такая спешка трагически.

Гвардейская дивизия двигалась на запад по белорусской земле по бездорожью, преодолевая болота и прокладывая просеки в могучих нехоженых лесных массивах. Прошли Полесье, и остановились ненадолго на польской границе, сделав затем рывок до Варшавы. Здесь, чуть южнее, на Пуловском плацдарме на правом берегу Вислы развернулись ожесточённые бои. Дрались за каждый метр, и только в январе 1945 года советские войска перешли в наступление, форсировав водную преграду. За бои на Пуловских высотах подразделению, в котором служил Николай Тютин, единственному в армии, было присвоено звание «Батальон славы». А сам Тютин был награждён первым орденом Отечественной войны I-й степени в придачу к контузии и осколку, засевшему в переносье.

Висла, Франкфурт-на-Одере – этапы боевого пути воинской части Тютина. На левый высокий берег Одера переправлялись по льду, но по пояс в ледяной воде: где-то внизу по течению немцы открыли плотину. Дивизия с ходу взяла город Фюрстенвальде, что севернее Франкфурта, впереди лежали знаменитые Зееловские высоты, открывавшие дорогу на Берлин.

17 апреля завязались бои в предместьях германской столицы, а 26 апреля в затишье, когда, казалось, ничто не предвещало беды, с немецкой стороны прилетел заряд от шестиствольного миномёта. Осколки иссекли правую ногу в крошево из костей, сухожилий и мяса. Ранение было тяжелейшим. Очнулся Николай Тютин на больничной койке. И День Победы лейтенант встречал в госпитале.

Ранение, усугублённое анаэробной инфекцией, оказалось столь серьёзным, что врачи намеревались ампутировать ногу выше колена, чтобы спасти Тютина. И 20-летнему человеку, видевшему смерть и даже относившемуся к ней по-философски: чему быть, того не миновать; живущему, как и товарищи, в ожидании роковой минуты и благословляющему каждый прожитый на войне день, стало страшно. Николай не мог представить себя ковыляющим на костылях, с обрубком ноги. Но случилось чудо, молодой организм победил недуг. И после двух лет скитаний по госпиталям с пожизненной инвалидностью Николай Тютин вернулся к мирной жизни

После окончания Московского энергетического института судьба свела Николая Сергеевича Тютина с генеральным конструктором, одним из создателей миномётного оружия Борисом Ивановичем Шавыриным, предложившим молодому инженеру по электрооборудованию работу на КБМ. Бывший миномётчик стал оружейником. Такое вот коловращение жизни.