Всем коломенцам известна улица Гаврилова, что находится в микрорайоне Колычёво, но мало кто может рассказать, в честь кого получила она своё название, и уж тем более единицы жителей нашего города знают, что имя этого человека было присвоено и одному из лунных кратеров.

GAVRILOV (ГАВРИЛОВ) расположен аккурат между кратерами Королёва и Цандера, где его можно легко будет увидеть с лунной орбиты. Ведь диаметр GAVRILOVа – 60 километров с координатами по широте 17,4 градуса и по долготе 130,9 градуса. Под этим именем он был внесён в номенклатурный ряд названий лунного рельефа решением Международного Астрономического союза ещё в 1970 году. К этому названию, полагаю, необходимым добавить имя ALEKSANDR.

Речь идёт о Гаврилове Александре Ивановиче, уроженце станицы Константиновской Области Войска Донского, а позже – жителе Коломны, чьё имя вечно будет носить лунный кратер и улица в городе, где он прожил долгие годы. Чем же так знаменит этот человек?

Его жизнеописание заслуживает целой книги. Но сейчас стоит рассказать хотя бы о самых важных моментах его судьбы – драматичных и счастливых.

Гаврилов родился 23 февраля 1884 года в станице Константиновской, ныне в Ростовской области. Он был одним из пяти сыновей в семье народного учителя Ивана Семёновича Гаврилова. Правда, десятилетия спустя сам Александр Иванович внесёт уточнение, что Ольга Филипповна, мама, родила его в станице Богоявленской. Но младенец был зарегистрирован и жил в ст. Константиновской. Здесь он впоследствии окончил церковно-приходскую школу, а затем – реальное училище. В семье учителя всегда поддерживали благоговейное отношение детей к учёбе. Незаурядные дарования молодого человека, трудолюбие и широчайший интерес к познаниям привели его в 1903 году в столицу. Александр выдерживает строгие экзамены и поступает в знаменитое на всю Россию Императорское Московское техническое училище. И в 1909 году успешно его оканчивает. В архиве прежнего ИМТУ (ныне МГТУ им. Баумана) есть уникальный документ – «Список лиц, окончивших курс в Императорскомъ Московскомъ Техническомъ Училищеъ и бывшемъ РЕМЕСЛЕННОМЪ УЧЕБНОМЪ ЗАВЕДЁНIИ 1845–1912 г.» Изданiе десятое. Типографiя РУССКАГО ТОВАРИЩЕСТВА. В нём на странице 80-й в первой строке написано: «Гавриловъ Александръ Ивановичъ, инж.-мех. 1909. Конструкторъ Обще.-Технич. к-ры Путиловскаго завода. Петербургъ, Екатерингофскiй пр. 69, 9».

Когда выпускник ИМТУ инженер Гаврилов приехал сюда работать, то попал в гущу самых интересных событий. Путиловский завод выиграл конкурс на строительство перспективного 36-узлового минного крейсера, который получил название «Новик», ставший после всех перипетий самым лучшим и скоростным кораблём в своём классе на то время. Первый эсминец отечественной постройки имел паротурбинные двигатели и котлы высокого давления. Уже не уголь, а жидкое топливо придавало силу и скорость кораблю.

Молодой инженер-конструктор быстро втянулся в работу на Путиловском. Заводское начальство подметило, что он всегда нацелен на поиск неординарных решений в расчётах сложных узлов двигательных установок кораблей. Здесь надо отметить, что эта черта инженера Гаврилова удачно сочеталась с замыслами руководителей завода – лучше изучить зарубежный опыт в двигателестроении для морских судов. А тогда на смену паровым котлам стали приходить двигатели внутреннего сгорания – дизели. В 1912 году инженер Гаврилов на полгода уезжает в командировку в немецкий город Ашафенбург, где изучает опыт фирмы «Гюльднер», которая делала машины, придуманные немцем Рудольфом Дизелем. Успех его поездки в значительной мере был обусловлен тем, что Александр Иванович к тому времени блестяще владел двумя языками – немецким и французским. Подробный отчёт по итогам поездки на заводе был оценён очень высоко.

А уже в следующем году он вновь в длительной командировке. Но теперь в России. Он приезжает в Коломну, на машиностроительный завод, который одним из первых в мире начал выпускать дизели. Коломенские инженеры нашли способ применения дизеля в качестве силовой установки для речных и морских судов. Ещё в 1907 году по проекту русского инженера-изобретателя Р. А. Корейво здесь был построен первый в мире речной буксирный теплоход «Коломенский дизель». С того времени в России и в Европе началась эра теплоходостроения. Потом были налажены первые поставки дизелей для российского Военно-морского флота. На этом направлении Коломзавод стал ведущим российским предприятием.

Время командировки в Коломне Гаврилов использовал с большой пользой. Здесь, на Коломзаводе, он тесно работал со многими редкими для той поры специалистами по дизелям. Один из них – главный инженер завода Р. А. Корейво, известный в ту эпоху русский конструктор теплоходов и двигателей. Именно Раймонд Александрович впервые в мире создал специальную муфту, названную потом «муфтой Корейво». Установленная на судне, она давала возможность передавать на гребной вал корабля мощность от двух двигателей и осуществлять реверсирование гребных колёс, то есть их вращение вперёд и назад, что до того было нерешённой технической проблемой. Коломенцы охотно делились опытом с посланцем Путиловского завода.

Однажды – это было летом 1913 года – Гаврилова пригласили на общезаводской праздник, который раз в год руководство предприятия устраивало для рабочих и служащих. Это было яркое и весёлое зрелище, которое проводилось в конце июня на Парфентьевском лугу на противоположном от завода берегу Москвы-реки. Здесь разворачивались красочные торговые ряды, выступали артисты заводского театра, устраивались народные гулянья и большое чаепитие. Конечно, на празднество приходили тысячи заводчан и горожан со своими семьями.

В какой-то момент к новым заводским товарищам Гаврилова подошла знакомая им молодая женщина. Это была Клавдия Сушкина, дочь Филиппа Акимовича Робижева, начальника одного из цехов предприятия. Она пришла на общезаводской праздник со своими детьми Таней и Колей. Ей представили Александра Ивановича. Их разговор был недолгим, прощаясь, Клавдия подарила молодому человеку три цветка ромашки и удалилась.

Александр Иванович сохранит эти ромашки и спрячет в альбом. Пройдут годы, десятилетия, и в какие-то минуты уединения он будет открывать его и вспоминать о том давнем дне его первой встречи с очаровательной Клавдией.

К моменту их встречи Клавдия Филипповна уже несколько лет была вдовой. После их знакомства пройдёт несколько месяцев, и Александр Иванович предложит ей выйти за него замуж, а затем и усыновит её детей. В конце того же 1913 года он увезёт свою семью в Петербург. А через два года, когда в Петрограде начнутся голодные бунты, Гавриловы покинут Северную столицу и уедут в более спокойный Воронеж.

Здесь Александр Иванович работает заместителем начальника мастерских на заводе сельхозмашин «Столль и Компания», преподаёт в Воронежском сельскохозяйственном институте. В те тяжёлые времена после Октябрьской революции семья Гавриловых, как, впрочем, и многие работники института, получает от новой власти просторную отдельную квартиру и продовольственный паёк. Но там же их постигает большое горе – от воспаления мозговой оболочки умирает дочь – старшеклассница Таня.

Проходит ещё несколько лет, стихает Гражданская война, потихоньку налаживается быт. Но вдруг приходит письмо из Коломны от младшей сестры Клавдии Филипповны. Мария пишет: «Приезжайте, мне тяжело держать домовое хозяйство». И Гавриловы после долгих раздумий вновь снимаются с места и возвращаются в Коломну. Это было 31 мая 1922 года.

Для Гаврилова выбор места работы совершенно ясен – Коломзавод, который он уже знал по прежней командировке. Предприятие к тому времени ещё не восстановило свой прежний потенциал. Сюда и приходит работать бывший путиловец. Александра Ивановича охотно принимают в конструкторской среде. Направление его работы прежнее – дизели. Он становится заместителем начальника дизельного бюро. А впоследствии начальником КБ по дизелям спецназначения.

В 1924 г. для более скорого восстановления заводу разрешено заключить лицензионный договор с немецкой фирмой MAN на постройку безнаддувочных дизелей 42БМ (45/42) и дизеля размерностью 30/38. В 1928 году А. И. Гаврилов вновь едет в зарубежную командировку. С февраля по октябрь он посещает многие дизельные предприятия Германии и Швейцарии. Полученная конструкторская документация была переработана, на её основе было начато производство дизелей 38В8 мощностью 685 л.с. и 38К8 мощностью 800 л.с. Кроме того, на заводе была разработана конструкция и освоено производство дизеля 1Д с газотурбинным наддувом мощностью 2000 л.с.

Чтобы понять значение подобных машин, заметим, что этими двигателями оснащалось большинство советских подводных лодок, которые выпускались до и вовремя Великой Отечественной войны, в том числе и знаменитая подлодка С-13 с двигателем 1Д, которой командовал Герой Советского Союза А. И. Маринеско. Легендарную известность «С-13» получила после потопления немецких транспортов «Вильгельм Густлофф» и «Генерал Штойбен», гибель которых вошла в ряд крупнейших морских катастроф.

В довоенное время в атмосфере растущей завесы секретности мало кто ведал, что речь шла о дизелях для ВМС Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которые стали делать в Коломне. В своей административной ипостаси Гаврилов приобрёл особую «привилегию». Поскольку проблемы моторостроения были в центре внимания высшего руководства, то Александру Ивановичу вменили в обязанность регулярно докладывать об этих дизелях новому председателю ВСНХ СССР, члену Политбюро ЦК ВКП (б) Г. К. Орджоникидзе, который вскоре возглавил Наркомат тяжёлой промышленности. Гаврилов получил особый пропуск, по которому мог всегда без излишних формальностей приезжать к высокому руководителю.

На том этапе сложно продвигались работы с созданием реверсивных и нереверсивных дизелей. От решения столь важной научно-технической проблемы зависело многое в развитии военно-морского дела. Здесь напомним о муфте для реверса коломзаводского инженера Р. А. Корейво, идею которого тогда же энергично подхватили в Европе. Эту новаторскую мысль, но на новом уровне развития дизелестроения с оригинальными техническими новинками, не без труда, но всё же сумели в установленный срок воплотить в КБ Коломзавода, где трудился Гаврилов.

Имя Гаврилова приобрело широкую известность среди специалистов отрасли. Работая на заводе, в начале тридцатых годов он стал вести преподавательскую деятельность в Московском электромеханическом институте инженеров транспорта на кафедре двигателей внутреннего сгорания. Тут он достиг степени доктора технических наук, ему было присвоено звание профессора.

Тем временем на Коломзаводе началась масштабная реконструкция. К тому моменту старый дизель-механический цех ДМ-1 исчерпал все свои технические и производственные возможности изготовления двигателей. Строительство нового – ДМ-2 было признано столь важным, что на предприятие по этому поводу приезжал никто иной, как председатель Высшего Совета Народного Хозяйства СССР В. В. Куйбышев.

В тот ключевой период Александр Иванович начал играть всё более заметную роль в развитии дизелестроения на заводе. По его инициативе научно-техническая библиотека выписывала множество отечественных и иностранных изданий по этой тематике, и он постоянно отслеживал все конструкторские и технологические новости в сообществе отечественных и зарубежных дизелистов. Он был частым визитёром в цехах предприятия, где его прекрасно знали как специалиста. Подобные приходы на рабочие участки были, в сущности, своеобразным авторским надзором за исполнением всего того, что предписывала конструкторская и технологическая документация. Он вникал во все детали общего хода работ от чертёжной доски до сборки машин на стендах. Отступления от правил без шума и упрёков пресекал решительно, добивался устранения всего, что мешало общему делу.

Конечно, он не мог тогда не видеть, что нарастающая в стране кампания по выявлению вредителей и шпионов приобретает своими масштабами какой-то иррациональный характер. В 1937 году Александр Иванович не ощущал вокруг себя каких-либо признаков недоброжелательства, но «снаряды арестов» разрывались всё ближе и ближе. Годом ранее так исчез его молодой коллега Михаил Фёдорович Горбов, выпускник той же альма-матер. В выходные лета 1937 года Гаврилов с женой и друзьями, как и прежде, выбирались на природу. В этих случаях он по-прежнему был душой общества, много шутил, вспоминал забавные истории из жизни известных людей. И, конечно, не мог знать, что 30 июля подписан секретный приказ по НКВД СССР № 00447, согласно которому в Московской области подвергнут репрессиям пять тысяч человек.

… И вот 5 октября 1937 года начальник управления госбезопасности Московской области комиссар госбезопасности 1 ранга Реденс подписал приказ на его арест. В справке к приказу утверждалось, что Урванцев и Гаврилов по заданию участников шпионско-вредительской организации Пугавко и Кукса (бывший директор завода) проводили на заводе вредительскую работу по торможению и срыву производства дизелей на оснащение Красной Армии. А 14 октября 1937 года за Гавриловым пришли домой. После обыска его увезли в Москву, в Таганскую тюрьму. В следственном материале утверждалось, что он изобличается в активном участии в шпионско-вредительской организации на Коломенском заводе, где проводил шпионскую и вредительскую работу.

К его арестантскому счастью, хотя какое оно тут – арестантское счастье, скорее, везение, что его после короткого разбирательства не осудили по «первой категории» и не увезли в день оглашения приговора на Бутовский полигон за своими девятью граммами свинца в затылок. На первый допрос Гаврилова вызвали почти через десять дней после ареста. А месяц спустя после его заточения ему предъявили обвинение в разведывательной и вредительской деятельности на заводе, а также в контрреволюционной агитации. Уже к середине декабря обвинительное заключение передали на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР. И вновь повезло. Дело в том, что ОСО в период «большого террора» играло вспомогательную роль. Максимальное наказание, которое оно могло назначить обвиняемому, не превышало восьми лет заключения. Вердикт ОСО от 26 декабря 1937 года гласил: «Гаврилова А. И… за к.р.деятельность – заключить в исправтрудлагерь сроком на ПЯТЬ лет, сч.срок с 14.10.1937. Дело сдать в архив». По этапу его отправили на Беломорско-Балтийский канал, который к тому времени уже был построен и нуждался в дальнейшем обустройстве и развитии.

Здесь он работал начальником конструкторской группы в Опытно-конструкторском бюро НКВД. Парадоксом того времени был приезд туда жены Гаврилова. Она ждала его в комнате свиданий. Дверь открывается – и часовой впускает Гаврилова. Клавдия Филипповна видит своего мужа в хорошем костюме с галстуком, с коробкой конфет и букетом цветов в руках, которые он вручает жене.

По этому эпизоду нельзя, конечно, видеть в радужном свете жизнь заключённых ГУЛАГа. Секрет костюма и цветов с конфетами в какой-то мере объясняется тем, что в 1938 году уже действовало ОТБ – Особое техническое бюро при НКВД СССР, в котором активно работали сотни и тысячи специалистов, арестованных «за участие в антисоветских, вредительских, шпионско-диверсионных и иных контрреволюционных организациях». Среди них оказался и профессор Гаврилов, который получал даже зарплату и часть её высылал в Коломну жене.

В этом ОТБ было несколько основных производственных групп – самолётостроение, авиадизелестроение, судостроение, артиллерия, броневые стали и другие. Мы специально выделим среди них авиадизелестроение. Знатоки истории этого направления отмечали, что к авиадизелям в 30-е годы наибольший интерес был проявлен в СССР и Германии. Именно в них дизельные авиамоторы были доведены до лётных испытаний и постройки небольших серий самолётов. Уровень секретности по этой тематике был столь строгим, что разрешение на ознакомление с соответствующими документами давали только нарком авиапромышленности А. И. Шахурин и всесильный Л. П. Берия. Однако конструктор-дизелист Гаврилов знал, что эта работа в нашей стране ведётся. И он, опираясь на свои глубокие познания конструкции дизелей, написал свои предложения по отработке дизеля для авиации и отослал их по нужным адресам.

Его письмо не осталось незамеченным. В августе 1940 года автора этапировали в Москву, в Бутырскую тюрьму. А вскоре перевели на работу в Тушино, на завод № 82 по авиадизелестроению, где он был назначен начальником конструкторской группы ОКБ НКВД – по-прежнему в статусе заключённого. С нападением фашистской Германии Гаврилов вместе со многими коллегами и друзьями по несчастью эвакуирован в Казань, где в той же должности руководителя конструкторской группы работает в ОКБ 4-го Спецотдела завода № 16.

В этом ОКБ формируется КБ-2 по разработке авиационных жидкостных ракетных двигателей – главный конструктор тоже арестант В. П. Глушко, который был сюда привезён с авиазаводом № 22. Кто хорошо знал Валентина Петровича, будущего академика, выдающегося создателя мощных жидкостных ракетных двигателей, отмечали одно из его достоинств – умение выявлять талантливых людей и сплачивать их в творческий коллектив, могущий развивать и воплощать научно-технические идеи. Среди многих арестантов он выделил и Александра Ивановича. Местом работы Гаврилова стало отныне большое четырёхэтажное здание, окружённое колючей проволокой, которое находилось на территории авиазавода также за колючей проволокой. В это ОКБ вскоре «привезут на работу» ещё множество людей, которые впоследствии станут творцами ракетных достижений СССР, среди которых будет и сам С. П. Королёв.

Гаврилова освободят в начале января 1943 года, однако работать он останется здесь же, только уже в качестве вольнонаёмного. Весь коллектив КБ-2 освободят в июле 1944 года, всех специалистов тогда отправят в подмосковные Химки, в том числе и Гаврилова. К мужу приедет на новое место работы и его любимая жена Клавдия Филипповна. Здесь на авиационном заводе № 456 тогда открывалась совершенно новая научно-техническая страница в создании двигателей летательных аппаратов, которые потом станут основой ракетного щита СССР. Спустя недолгое время предприятие стало называться по-новому – ОКБ-456, главным конструктором его стал В. П. Глушко.

… Близился к концу високосный 1948 год. В семье Гавриловых всё было спокойно. Пока 7 декабря за Александром Ивановичем вновь не пришли. Снова арест. Как и в 37-м он опять оказался в камере с круглосуточным электрическим светом. На допросах ему предъявили обвинения в антисоветской деятельности.

Все знали, как уважал Гаврилова главный конструктор Глушко. Было очевидно, удар по Гаврилову – это удар и по главному конструктору. Накалённая обстановка в ОКБ вынудила В. П. Глушко сделать решительный шаг – обратиться к члену Политбюро ЦК ВКП (б), заместителю Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкову, который незадолго до этого возглавлял совминовский «спецкомитет № 2» по развитию ракетной техники. Вопрос тогда, к счастью, решился положительно. Через несколько дней в начале апреля 1949 года в конструкторском отделе вновь появился профессор Гаврилов.

В 1952 году умирает любимая жена Александра Ивановича – Клавдия Филипповна, что становится для него страшным ударом. Спустя некоторое время Гаврилов решается уйти на пенсию и вернуться в Коломну, в дом на улице Технической, где его семья провела самые счастливые годы жизни.

Он умер 10 января 1955 года от острой сердечной недостаточности. Александра Ивановича Гаврилова похоронили на Протопоповском кладбище, могила его сохранилась и по сей день.

В апреле 1961 года открылась космическая эра человечества. И тяжёлые врата земного тяготения отворили ракеты с двигателями, в которые была вложена и частица таланта исключительно земного человека – Александра Ивановича Гаврилова.